| Последние сообщения блогов |
|
|
Откуда Лиза знает, что своим исцелением обязана Наталье? Мы с ней летом 2003 года страдали в Пушкино, Наташа руководила лечением из Питера, инструкции передавались по телефону.
Однако она знает. Благодарна. Относится к Наталье как к доверенной подруге. Сама идет на руки (что с прочими – менее достойными особями – не практикует), рассказывает, как жила с момента последней встречи (а встречи случаются не часто), жалуется на меня, иногда ругается. Прекрасно передает тембром и интонациями мяуканья и мурлыканья все оттенки смысла.
Теперь еще немного историй, наблюдений и информации, которая может оказаться кому-то полезной.
Итак, осень 2003 года. Лиза бодра и весела. Взрослеет понемногу. Наблюдаю картину: на толстых ветках маньчжурского ореха, который растет в саду напротив моего окна (ветки видны на фотографии, и хотя Лизе здесь уже 5 лет, но орех – все тот же)
сидит примерно 8-месячная Лиза и невдалеке от нее – чуть выше на ветке – котик. Сидит демонстративно отвернувшись. Лиза пробирается по ветке и садится впереди него: «лицом» к «лицу». Кот отворачивается. Лиза опять его обходит, останавливается, бьет лапой по наглой морде и уходит. Вся такая гордая.
А в январе 2004 года к Лизе пришла любовь. Или даже Любовь. Все ухаживания от начальных картин до финальных сцен происходили опять же у нас в саду; я – невольный, но заинтересованный свидетель.
Избранник – огромный бродячий котище, не слишком чистый, со свалявшейся шерстью, по Лизиным представлениям являл собой существо неземное, достойное всяческого обожания. Заглянет влюбленная кошечка на минутку домой, поест и опять к нему спешит, к избраннику.
А однажды прибежала, а избранника нет. Искала, искала, бегала, звала… Ждала… Нет его. Напомнило это мне историю с Антипом (см. Любовь, зачем ты мучаешь меня 1, от 15.04.2009 г.), только перевернутую. Лизе я сказала тоже самое: «Все они, мужики, одинаковы. У всех у них одно на уме. Ты в следующий раз это обстоятельство учитывай». Хотя, конечно, жалела ее, сочувствовала . Она смотрела на меня с болью и недоумением: «Мама, мама! Как же так! Почему он меня бросил?...»
В наследство от любимого остались блохи в широком ассортименте и ушной клещ. С ними мы справились. А вот котята не родились. Трое: два рыжих и один черный. Лиза не смогла родить. Слишком молодая была: к моменту родов ее только-только год исполнился. Видимо, влияние препарата Альфа-Д3-ТЕВА сказалось на гормональном статусе. И она рано забеременела – от первого контакта. Или ей банально не хватило кальция на родовую деятельность.
Лизе сделали операцию: вырезали и матку и яичники. Врач велел каждый день обрабатывать шов и надеть попону на живот, чтобы защитить этот шов от разлизывания,.
Десять долгих дней мы обе очень страдали. Сначала Лиза мучительно отходила от наркоза, потом я обрабатывала рану на животе – большую, котята оказались крупными – и мы обе боялись: я – что причиняю ей страдания, она – что вдруг да страдания окажутся нестерпимыми. Потом сняли швы. Все это время были проблемы со стулом. Никакие слабительные не помогали. Снова клизмы…
Но вот я сняла с кошки попону… И она поправилась в тот же миг, как только перестала считать себя больной.
Жизнь наладилась. Правда, паломничество котов прекратилось. Как оказалось, не навсегда…
И вот, года через три после операции коты снова начали захаживать к нам во двор. С целью ухаживаний.
Лиза ухаживания принимает благосклонно и плотских радостей не чурается. Видимо, после операции остались клетки яичника, а за три года яичниковая ткань наросла (культя яичников не столь редкое последствие кастрации у кошек, явление известное, из-за этого кастрированные кошки с прежней регулярностью приходят в охоту). Но в подоле больше не приносит
|
09.11.2010 20:02:20
Ирина: Три источника
|
|
Гиперплазия тазобедренных суставов (плюс не вылеченные чесотка и ушной клещ) у Антипа, эпилепсия у Барклая и ферментная недостаточность у Лизы – вот те три роковых фактора, которые фактически подтолкнули к созданию издательства «Софион». Я склонна была предполагать, что некоторые из людей, занимающихся разведением, не имеют достаточных знаний, а некоторые из ветеринаров – необходимой информации, но те и другие – хотят обрести знания и получить информацию…
Видимо, я ошибалась: мало кого интересует получение новых знаний и информации. И за современными научными достижения очередь не выстраивается…
Никакие книги не спасут от людских равнодушия и алчности…
Но если книги издательства «Софион» кому-то пригодились, кому-то доставили радость, можно считать, что трудились мы не зря.
Жизнь продолжается. И Лизина жизнь в том числе
|
|
|
И действительно первая же принятая капсула совершила чудо. Лиза встала. Не помню через час или через два – уже семь лет прошло.
Встала и пошла есть. Ну и все остальное тоже, совершенно самостоятельно. Первую неделю я еще снимала ее с дивана, а потом она начала прыгать. Бегать, прыгать, есть, все остальное, потом опять бегать, прыгать, есть. Еще есть, опять есть… И через две недели от малахольности и субтильности не осталось и следа.
Вначале я давала Лизе 1 капсулу в день, потом через день, через два и так далее. Теперь – раз в 9 дней.
Строго говоря, произошедшее нельзя назвать чудом: недостаточность, она и есть недостаточность. Как только недостаток восполняется, симптомы исчезают.
Настоящим чудом – без сомнений – является точно поставленный диагноз. Результат – сохраненная, вернее, возвращенная Лизина жизнь. Вполне здоровая и гармоничная.
Прошло 7 лет. Ветеринарная наука сильно продвинулась. Теперь подобный генетический дефект называется врожденным рахитом. И лечится Д3-никомедом, который – как и прежде – не лечит и не вылечивает.
Узнали мы об этом случайно (или не случайно?) от женщины с котенком, чьи косточки ломались, как ивовые веточки. Которому Д3-никомед не помог. А α-Д3-ТЕВА помог, также как и Лизе – с первой капсулы.
Ну и мы с Натальей Павловной решили, что накопленный нами опыт чудесных исцелений достоин того, чтобы его описать.
Мое описание вы уже прочитали.
А статью Натальи Павловны Михайловой – я очень на это надеюсь – можно будет прочитать скоро или очень скоро.
Следите за новостями.
|
|
|
А в это время, вернее, все это время моя питерская подруга Наталья думала. Про Кошмарика и про Лизу. Думала, что это за болезнь, чем могут быть обусловлены такие симптомы: когда косточки ломаются как ивовые веточки.
А надо сказать, что подумать моей подруге было и чем, и о чем. Ее даже неловко в данном контексте называть запросто Натальей, лучше полным именем. Поскольку она – Наталья Павловна Михайлова, доктор биологических наук, умница, красавица – проблему таки решила.
Понятно, что в возрасте 4-5 месяцев у котят идет активное формирование костей и смена зубов. И для всего этого организму требуется кальций. Так что же это? Недостаток кальция? Рахит? Но и Кошмарик, и Лиза получали полноценное питание, гуляли, находились на солнце. Да и таких симптомов при рахите, строго говоря, не бывает.
И Наталья Павловна вспомнила статью, прочитанную десять лет назад в то время, когда делала подборку по свойствам витамина Д3. В статье описывался генетический дефект, приводящий как раз к остеомаляции (то есть к недостаточности формирования костей) у детей.
Важно отметить, что в организме работает не сам витамин Д3, а его α-гидроксипроизводное. Гидроксилирование происходит в организме под действием специального фермента, в результате такого превращения витамин Д3 переходит в активную форму, которая обеспечивает, в частности, усвоение кальция.
Генетический дефект в данном случае – врожденная недостаточность фермента, приводящая к недостатку кальция в организме. Не хватает фермента, не производится достаточное количество активной формы витамина Д3 – хоть упейся рыбьим жиром, хоть витамином Д3-никомед. А из-за нехватки активной формы витамина не усваивается кальций, сколько не вводи его в организм.
В статье говорилось не только о генетическом дефекте, но и о будущем препарате для лечения указанного нарушения, препарате израильской фирмы ТЕВА, испытания которого как раз тогда проводились.
Поход в ближайшую аптеку и проведенная с фармацевтами беседа дали результат. Испытания, как оказалось, прошли успешно, препарат есть, альфа-Д3-ТЕВА называется, действующее вещество как раз та самая активная α-гидрокилированная форма. Осталось подобрать дозу.
Задачка тоже не простой оказалось, поскольку в те времена мало кто о препарате слышал, не то чтобы применять. Нашли в Питере девушку, стажировавшуюся в США, которая назначала препарат и видела результат применения, но на детях, не на кошках. В инструкции по применению о животных тоже ни слова написано не было.
Тут надо сказать, что препарат выпускается в капсулах, в двух дозировках. Капсула – не таблетка, ее на части не поделишь (не изменив место всасывания). Решили взять капсулу с меньшей дозировкой (0,25 мг альфакальцидола в капсуле), а дозу менять, изменяя частоту приема капсул.
|
|
|
В один прекрасный (в смысле погодных условий) июльский день Лиза занималась в саду какими-то своими делами. И вдруг вскрикнула. Я услышала. В сильном волнений – из-за истории с Кошмариком – прибежала к ней. Она – внешне совершенно неповрежденная сидела в середине клумбы и уходить оттуда не пожелала. Так два дня и просидела. Там пила и ела (я перенесла миски с водой и едой). Еще через два дня опять – на ровном месте – взвизгнула и опят замерла.
Поехали в соседний город – в Ивантеевку, у тамошней ветклиники хорошая репутация тогда была. Два часа в очереди, пять минут на приеме. Диагноз «ушиб спины» врач поставила сходу, без рентгена. Я поверила, хотелось верить в хорошее…
Но через три дня кошка опять вскрикнула и замерла… Отправились в Москву. В ветклинику «Центр», к специалистам. Сначала врач пробовал взять для анализа из лимфоузлов жидкость, видимо, поскольку использовал шприц. Кошка от боли орала. Результата, в смысле жидкости для анализа – ноль. Дальше УЗИ, опять впустую: все в норме. Но рентген сделал и кровь на анализ взял.
Рентген показал три перелома (одна сломанная кость и два перелома хвоста). Все показатели кровь были нормальными, одна только щелочная фосфатаза отклонилась от нормы – хотя по мнению нескольких ветеринаров из тех, с которыми я консультировалась, такое отклонение у котят не редкость.
Специалист клиники «Центр», г. Москвы диагноза поставить не смог. Порекомендовал обратиться к гомеопату. Я рекомендацией не воспользовалась.
И мы с Лизой стали жить без ветпомощи, неизвестно чего ожидая, непонятно на что надеясь. Грустно жили, что говорить: Лиза еле бродила, чуть-чуть ела и дополнительно страдала от блох. И в один непрекрасный день я – от большого ума – надела на нее противоблошиный ошейник для котят. Лиза упала на пол в судорогах с диким криком. Ошейник я тут же сняла, но она на ноги не встала.
Кошка спала со мной на диван-кровати, утром я носила ее в сад писать, если успевала. Если нет, то она писала прямо на кровати. Потом я убирала постель, а Лизу укладывала на диван рядом с едой и водой. И уходила на работу. Она лежала весь день, меня ждала. Я ее как-то вертела – осторожно, кормила с рук, раз в три дня ставила клизму.
Так мы прожили до середины августа. Лиза медленно угасала – это было очевидно. Но казалось, чего-то ждала. Я ничего не ждала, по крайней мере, не ждала ничего хорошего.
А в это время…
|
|
|
Лизиного брата, которого взяли Надежда (дочь моей подруги Натальи) с мужем Николаем, назвали Кошмариком. Он в отличие от Лизы ел с аппетитом, быстро рос, не выглядел субтильным, с удовольствием бегал и прыгал… Вдруг на прогулке – это случилась в конце мая – упал и сломал лапу. Ветеринары в клинике приняли меры к заращиванию перелома. Но через неделю он еще что-то сломал. И еще…
В июне Наташе и Наде с Колей пришлось уехать из города по неотложной семейной надобности. Кошмарика оставили Лене. Количество переломов множилось, Кошмарик страдал ужасно. Кто-то из ветврачей встречался ранее с подобными случаями; Лене сказали: «Генетический дефект – это не лечится. Будет только хуже. Разумнее всего усыпить». И усыпили…
|
21.10.2010 20:38:39
Ирина: В новом доме
|
|
К новому – пушкинскому – дому Лиза тоже отнеслась спокойно: сперва осваивала территорию – комнату за комнатой, а на следующий день вышла в сад. А там ее уже ждали… представители местного кошачьего населения. В основном, видимо, коты.
Удивительно, как в кошачьем племени информирование поставлено: поздним вечером привезли маленького котенка, выгрузили в полной темноте за высоким глухим забором (наследство от Барклая), а с утра уже все местные в курсе, первая – но далеко не последняя – группа интересующихся явилась на смотрины.
Котенком Лиза была почти обычным, вот только ела мало, слишком осторожно двигалась и казалась то ли малахольной то ли слишком субтильной.
  
Так продолжалось вплоть до начала июля…
|
|
|
После того, как Прохор с Тихоном из нашего дома ушли, я решила: «Все! Никого больше заводить не буду: ни котов, ни собак. И тверда была в своих намерениях целый год, даже чуть больше. Но не зря говорят: «Хочешь посмешить Бога, расскажи ему о своих планах»
И вот в начале апреля 2003 года мы с мужем отправились в гости к питерской подруге Наталье…
Года за 3 до этого знаменательного события шел себе мальчик Саша из одной деревни Орловской области в соседнюю деревню же, расположенную не так уж – по человеческим меркам – и далеко, километрах в пяти. И всю эту дорогу за ним бежал маленький котеночек, не забегая вперед, но и не отставая, просто бежал и бежал. Саша вовсе не изверг был, а хороший мальчик из хорошей семьи. Он не мог не оценить столь сильного стремления котенка быть рядом с ним: некоторое время – каникулы – они прожили в деревне, а потом Саша привез юную кошечку Мусю, в которую превратился подобранный котенок в Петербург, в семью подруги моей подруги Натальи – ее зовут Лена, а Саша приходится ей родным сыном.
Кошечка росла себе и росла, деревню более не посещала, а в положенное время хозяйка Лена нашла ей кота – заслуженного 13-летнего рыжего красавца. И к моменту моего появления в Питере, котятам, родившимся (7 февраля 2003 года) от этого брака, уже было по 2 месяца. Всего родилось пятеро, из них 4 рыжих – в папу, и один темный – в маму.
Темного кота выбрала себе Лида – взрослая дочь Лены, рыжего кота – Надежда – дочь моей подруги Натальи. Оставались неразобранными три девицы. Одну из которых, названную Элизабет, стали «сватать» мне. Обе подруги практически наперебой рассказывали о том, как моя будущая избранница умна, хороша собой, какой замечательный у нее – нордический – характер, как она умеет за себя постоять.
Я съездила, посмотрела на эту Элизабет, она показалась мне малахольной и недокормленной. Не похоже было, что мы друг дугу понравились. Подруги поднажали, обе особенно напирали на то, что кошки и коты – это совершенно разные «люди», и по сравнению с котами кошки – в общежитии – ну просто дивно хороши. Если бы я тогда не поддалась на уговоры, то и писать сейчас было бы не о чем. Но я поддалась. И началась наша с Лизой (в которую превратилась Элизабет) непростая история…
Приехали мы с мужем забирать будущую Лизу (тогда еще Элизабет), Лена вынесла ее к подъезду своего дома, где мы ждали. Лиза охотно пошла из рук хозяйки на руки ко мне, забралась под куртку и расположилась в районе шеи основательно, в смысле надолго, на всю последующую жизнь. Лена удивилась и обиделась (от родной хозяйки ушла к незнакомой практически тетке и ни разу не оглянулась даже). Я просто удивилась. А Лиза осталась спокойна и сосредоточенна – она свое дело сделала; я тогда еще не знала, что именно питомцы выбирают себе будущих хозяев – во многих случаях – и неведомыми хозяевам способами их потом приманивают…
Всю долгую дорогу до Москвы на автомобиле через пробки Лиза была спокойна, уверена в себе, во мне, в своем завтрашнем дне – она свое дело сделала и сделала его хорошо – выбрав меня, она тем самым обеспечила себе максимальные шансы на выживание.
Вот она – рыжая красавица с мамой и братом незадолго до отъезда из Питера.
 
|
|
|
Году в 1994 или в1995 появился у нас кот Мурзик.
История его такова: наш племянник нашел котенка возле мусоропровода, когда ходил мусор выносить. И пожалел. Котенок был совсем маленький: только-только глаза открылись. Обычный помоечный котенок черно-серый, тигровой раскраски. Его выходили-выкормили, назвали Дорсиком (по имени рок-группы Doors).
Все бы ничего, но месяца через четыре у отца (упомянутого племянника, т.е. брата моего мужа) началась аллергия, видимо, на шерсть. Передали Дорсика кому-то из родственников, он и там не прижился, переехал к следующим…
И так путешествовал, пока не попал к нам. Ему уж года полтора было.
Но не тянул он на Дорсика, ну никак. И к вящему неудовольствию племянника превратился – с моей легкой руки – в Мурзика.
Хороший был кот, симпатичный, уживчивый, без вредных привычек. Очень ловкий, отлично лазал, причем не только по деревьям, но и по стенам нашего бревенчатого дома, высоко прыгал. Все свои приходы-уходы осуществлял самостоятельно – через форточку.
Единственно, очень плохо ел. Чтобы его накормить, приходилось потрудиться и изобретательность проявить. То он не ел мяса кусочками – только фарш, то лишь вареную курятину, то мясо с индюшачьих лап. Или вообще ничего не ел, видимо, «деликатесы» с помойки ему нравились ему больше (за что впоследствии поплатился жизнью).
Но вот в доме появился Барклай. Маленький щенок не вызвал у взрослого кота никакого интереса Щенок и щенок…
А этот щенок принялся расти – как и положено щенку кавказской овчарки – прибавлять в росте, увеличиваться в весе. Кот сначала просто проявил интерес к этой особенности... А уже месяца через четыре стал вплотную изучать собачье меню.
С утра Барклай ел сырой геркулес с кефиром и творогом, вечером получал мясо с овощами.
Со свойствами мяса Мурзик был знаком лично, к овощам относился с презрением – в рот не брал. И проведя полный анализ диеты подрастающего пса, видимо, решил, что все дело в завтраке.
Каждый, кто когда-нибудь держал кошек, хорошо знает, как любой представитель этого благородного семейства умеет дать хозяину понять, чего хочет. Так и Мурзик мне объяснил, что теперь он будет есть на завтрак собачью бурду. То есть для кота сырой геркулес с кефиром и творогом был именно бурдой – нужно было видеть, с каким отвращением он тряс лапами над блюдцем и подергивал хвостом. Буквально давился, но ел. Не меньше месяца продолжалось это самоистязание. Наверное, вырасти хотел в рысь или даже в тигра. Когда понял, что не помогает, прекратил эксперимент.
Но на собаку после этого посматривал с некоторой – как мне казалось – завистью, хотя в тесные отношения не вступал.
Щенок относился к коту абсолютно равнодушно, и к дружбе тоже не стремился. Не известно, как бы сложились их отношения с взрослым Барклаем, выросшим из милого щенка в крупного агрессивного кавказца.
Мурзик до взросления пса не дожил, отравился на помойке – в очередную осень травили очередных мышей-крыс.
Следующими и последними – на сегодняшний день – в череде котов были братья однопометники Прохор и Тихон, появившиеся у нас спустя несколько месяцев после смерти Барклая.
Прохор серый с белым, Тихон черный с белым. Вот они на фотографиях сначала с мамой
Потом уже и без нее прекрасно научились обходиться…
 
 
Коты были очень похожи друг на друга вначале, но оказались совершенно разными (как вы яхту назовете…). Прохор – альфа-самец. Ни одного из наших многочисленных котов с такой дикой страстью не любили их кошачьи бабы. По крайней мере на дом не приходили. А к этому… Дикие любовные вопли под окном начались, когда «малышу» еще и 6 месяцев не было. Приходили, располагались по саду табором, орали, как резаные. И Прохор в ответ, видимо, себя не жалея, любил всех страждущих.
Зато Тихон, у которого одно яичко не спустилось в мошонку, вел жизнь тихую, монашескую: прыгал в форточку, не хуже Мурзика, лазал по деревьям, спал рядом с братом в редкие минуты отдыха этого самого брата. Мурлыкал и ластился.
 
А потом они ушли. Сначала Прохор… Куда его унесло, за какой «юбкой»? А месяца через два исчез и Тихон. Выпрыгнул через форточку и не вернулся.
И все. Ничего больше я о них не знаю. Куда ушли? Зачем?
Это уже 2002 год шел.
|
|
|
Мы заводили только котов, чтобы не мучиться с пристраиванием котят в хорошие руки и не бороться с кошачьим перенаселением единственно возможным в те годы (из-за отсутствия средств, регулирующих половую охоту) способом утопления новорожденных. И разных котов в нашем доме за многие годы живало не так уж мало, не всех даже по именам помню.
Однако никому не довелось долгую жизнь прожить, в основном по причине постоянной борьбы жителей округи с крысами и мышами: от ядов болели и умирали мыши и крысы, болели и умирали птицы. Следом погибали охотники за живой дичью и любители полакомиться на помойках: кошки и бездомные собаки.
Ни один из наших котов не прожил у нас дольше 3 лет. Хотя и не все отравились…
Расскажу о некоторых.
Первым был Фантик – черный котенок с белым воротником, очень ласковый и грациозный. Его убили рабочие на стройке – как раз, когда он у нас появился, строился дом напротив.
Следующим был белый кот-альбинос с красными глазами, абсолютно глухой. Попал он к нам уже взрослым, мне его буквально всучили тетки из вивария. Я тогда – году в 1984-1985 – еще работала во Всероссийском научно-исследовательском химико-фармацевтическом институте (ВНИХФИ); в то далекое время в виварий института привозили кошек и собак, в основном выловленных на улицах Москвы или просторах Подмосковья. Этот кот был настолько красив, что привыкшие ко всему, далеко не сентиментальные сотрудницы вивария пожалели использовать его на благо фармацевтической науки – ему соответственно практически на верную погибель – и отдали в добрые руки, то есть в мои.
Нашему ньюфаундленду Антипу в то время было 4 или 5 лет – в каком точно году кот появился, не помню, и как его звали, забыла. А вот как везла его в электричке домой, думала, как буду знакомить взрослого кота со взрослым же кобелем, как боялась этого предстоящего знакомства, помню хорошо. И само знакомство тоже помню: пес подошел понюхал кота, тот молча выгнул спину и задрал хвост… И все. Антип по своим делам отравился, а кот спрыгнул с моих колен и приступил к ознакомлению с домом, где ему предстояла жить.
Животные вполне ужились. Жалко, что я тогда не увлекалась фотографией, а какие могли бы получиться шикарные снимки. Представьте себе: посреди комнаты черный ньюфаундленд спит, лежа на боку, сверху на нем – точно в той же позе тем же занят – снежно-белый длинношерстный кот.
Через год, в середине лета кот исчез. А месяца два спустя я его вдруг увидела спокойно прогуливающимся по соседнему двору. Как оказалось, кот перебрался на ПМЖ к одинокой женщине в один из домов неподалеку от нашего. В те годы к нам на лето съезжалось много родственников, видимо, коту не нравились суета и многолюдье, поэтому он отыскал для себя более спокойное прибежище.
Хочу немного рассказать еще об одном красавце, тоже попавшем к нам взрослым. Кот не хотел жить в квартире, все время сбегал, хозяева нервничали… В конце концов его привезли к нам. Как раз в промежуток, когда Антипа уже не было, а Барклай еще не появился.
Это был алчущий свободы, но изнеженный жутко породистый тибетский кот (так говорили хозяева; я не нашла такой породы, ближе всего – по моему разумению – этот кот к британской длинношерстной породе) персикового (может, правильнее красного или лилового) окраса.
Предполагаю, что жил он у нас вполне счастливо – лазал по деревьям, бегал по округе в свое удовольствие – но не долго, года два всего. Отравился на помойке, одновременно (или вместе?) с кошкой нашей соседки Антонины Ивановны. Кот умер, в буквальном смысле у меня на руках, а беспородная соседкина кошка выжила. Видимо, огромную жизненную силу имела. Не только имела, но и претворяла в следующие жизни многочисленного своего потомства. Котят Антонина Ивановна оставляла, только если у нее просили, остальных спокойно топила. Она старой закалки была женщина, без излишнего гуманизма. Но с убеждениями. «Нечего, – говорила она, – бесхозных кошек плодить. И котов. Чтобы они потом по помойкам пропитание искали».
Так вот ее кошка рыжей масти и необыкновенной сексапильности или кормила (если кто-то из помета оставался), или носила новых будущих котят, или «гуляла», причем на «всю катушку». Одна сцена такой «гулянки» в памяти осталась: выхожу как-то летним утром из дома, направляясь на работу, на перилах высокого соседского крыльца кошка сидит, а внизу – на нижних ступенях, земле, траве – коты. Причем в неимоверном количестве: может, семь, может, пятнадцать, точно не скажу, не считала, но много, и в полной тишине. Молча сидят, смотрят на нее, ждут соизволения своей королевы...
Теперь стольких интактных котов в одном месте, наверное, уже никому не собрать. Кастрировали их. Чтоб не метили в квартирах вонючими метками.
А тогда – не метили, по той простой причине, что никто их взаперти не держал. Они жили вольной жизнью. Полной, яркой…, хотя короткой. Из теперешних котов редко кому удается вкусить свободы. Наш город Пушкино не исключение. И то сказать, на той дороге, где когда-то Антип любил полежать-понежиться, машины снуют, одна другую обгоняя. По ночам окна не открыть – автомобильный рев мешает спать. А выхлоп – воздух отравляет. Такие перемены всего за 30 лет…
|
|
|
Собаки Антип и Барклай и кошка Лиза, вернее, их генетические нарушения – вот три источника, три причины появления издательства «Софион». Однако о Лизе и о появлении «Софиона» рассказ еще впереди… 
А начну я с Мартышки – первой кошки в семье моего мужа, о которой мне известно, жизнь которой превратилось в легенду, стала мифом: мне о ней поведала свекровь, вам – я.
В феврале 1947 года моя свекровь Ирина Борисовна Корсакова принесла из роддома своего первенца (ставшего впоследствии моим мужем) в дом (в котором мы живем и поныне; бывает же такое!).
Именно в этот день, чуть раньше, тетушка (сестра моего свекра), жившая в этом же доме, утопила первый помет котят своей кошки Мартышки. Надо сказать, что тетушка Нина Львовна была страстной собачницей и перед войной работала у Мазовера в «Красной Звезде». Оттуда она и на фронт ушла – в 17-летнем возрасте; сначала вытаскивала раненных с поля боя на собаках, потом – с собаками же – занималась разминированием. Из 200 человек их подразделения (не знаю, как называется: батальон? рота?) с войны вернулось 8, она в том числе, с орденами, медалями, ранениями и сформировавшимися – на всю оставшуюся жизнь – принципами. Топить котят, которых некуда деть, в те годы не казалось ей антигуманным.
Лишившись детей, Мартышка всю свою нерастраченную материнскую любовь и заботу обратила на Сергея. И тому были конкретные материальные свидетельства: просыпается свекровь утром, подходит к детской кроватке, а на подушке вокруг головы сына задушенные мыши лежат, головами к его голове, хвостами наружу. Штук по 8-10 за ночь приносила Мартышка своему единственному «котенку». Свекровь – охотовед по образованию и природолюб в душе – хладнокровно собирала мышей и выкидывала. На следующее утро все повторялось снова. Когда Сергей научился ползать, Мартышка стала приносить ему полузадушенных мышей – пыталась учить охотиться, и нельзя сказать, что безуспешно: муж и сейчас неплохо ловит мышей, правда, с помощью мышеловок.
На следующий год (Сергею было около полутора лет) в саду сделали песочницу, правда, гулять с ребенком особенно было некому, его привязывали за пояс веревкой к дереву и оставляли. А следила за ним кошка: стоило дитю упасть, запутаться в веревке, заплакать, как она бежала в дом, истошным криком сообщая взрослым, что требуется вмешательство.
Время шло, после первого помета были другие, каких-то котят топили, каких-то оставляли, но любовь Мартышки к Сергею оставалась неизменной. Она его воспитывала, учила правильно себя вести – исходя из своих кошачьих представлений – ругала, даже била, лет до 6: загоняла его в угол между стеной и сундуком, вспрыгивала на сундук и лупила лапами по лицу – но ни разу не выпустила когтей! А вот когда ее хозяйка Нина Львовна как-то в сердцах пару раз шлепнула Сергея по заду, кошка в отместку разодрала ей ногу, сильно разодрала, до крови. За что, естественно, сама изрядно получила.
В отношениях Сергея с местной ребятней Мартышка выступала в роли старшего брата. Это он уже сам помнит. Как прибегал – иногда в слезах – хватал кошку и бежал на улицу с криком: «Пошли, Мартышка, ты им покажешь!»
Кошка прожила 18 лет. Но много лет потом в доме жили, сменяя друг друга, ее потомки: дети внуки, правнуки, праправнуки…
|
|
|
С 7 по 9 октября 2005 года Софион принял участие в 9-ой специализированной торгово-промышленной выставке-ярмарке товаров для животных «Зоомир-2005» в г.Нижний Новгород.
Сразу же после Воронежа, буквально через неделю мы отправились в Нижний Новгород.
В рамках выставки проходила Конференция по актуальным вопросам ветеринарии, мы выступили там с докладом на тему: «Поведенческая медицина в России и фармакотерапия тревожных расстройств у собак и кошек».
 
 
 
 
 
|
|
|
Воронежская Гильдия практикующих ветеринарных врачей пригласила нас в г. Воронеже в 31 сентября – 1 октября 2005 года на III региональную конференцию, посвященную диагностике, лечению и профилактике болезней мелких домашних, сельскохозяйственных и других видов животных.
И мы отправились в путь.
 
 
 
 
Стенды участников разместили на 1 этаже Факультета ветеринарной медицины ВГАУ им. К. Д. Глинки. Доклады читались в лекционных аудиториях на 200 (амфитеатр) и на 70 человек.
В перерывах между лекциями в коридорах было очень много студентов.
 
 
|
|
|
Осень 2005 г. для Издательства Софион была активной. Были запланированы 3 мероприятия - выставки в других городах.
Первой из них стало участие в одной из самых крупных выставок кошек в тот период - "Кубок Хиллс-2005".
Впервые мы представили фелинологам и любителям кошек наши книги. У нас тогда уже было выпущено 9 книг.
 
 
 
 
 
 
|
|
|
В 2005 году Издательство Софион впервые было представлено на Ветеринарном конгрессе-2005 в Измайлово в Москве. Впервые Книги Софиона были представлены ветеринарному читателю.
К тому моменту мы выпустили еще «Руководство по поведенческой медицине собак и кошек», Британской ассоциации практикующих ветеринарных врачей и затеяли развитие нового в России направления «Поведенческая медицина домашних животных». Для этих целей мы пригласили доктора Джеффа Никола читать лекцию по этой теме (впервые в России!) для участников ветеринарного конгресса-2005. Доклад был анонсирован заранее организаторами конгресса, поэтому слушателей собралось достаточное количество. По всей видимости новое направление вызвало интерес у нашей аудитории.
По итогам доклада Джефф Никол оставлял автографы для всех желающих на его книгах "Здорова ли моя кошка?", "Здорова ли моя собака?" (выпущены в Софионе в 2004 году).
|
|
|
Барклаю было четыре с половиной года, когда у него началась эпилепсия. Первый приступ случился 6 января 2001 года – одиночный. А уже 21 января – статус (несколько приступов один за другим), затянулся на несколько дней. И пошло: статус за статусом.
Чего мы только не предпринимали, чтобы вылечить Баркушу: и все известные медицине препараты давали, и гомеопатию, даже иглоукалывание пробовали. Все впустую…
Он всю жизнь боролся с придуманным внешним врагом, а враг оказался внутри, в голове, и не придуманный, а очень даже натуральный. От которого не нашлось спасения.
Приступы становились все чаще и продолжительней.
8 октября 2001 года Барклая не стало.
А ветеринарная наука помогла только тем, что сделала последний укол… Советы давали по телефону…
С полгода времени прошло, горе немного улеглось, жизнь пошла дальше… Как-то раз встретил Сергей охотоведа (сына заводчика-скотовода, см. «Барклай» от 11.06.09 г.), с болью рассказал ему о случившемся. «Да что ты расстраиваешься, – усмехнулся охотовед-гуманист, – из этого помета ваш пес и так дольше всех прожил. Остальных-то давно постреляли, слишком агрессивными оказались и непослушными». Заодно рассказал – скрывать уже резону не было – что папа с мамой Барклая – родные брат с сестрой, причем это не единственный инбридинг в их роду.
А ведь и помет, из которого Барклай, далеко не единственный.
Сколько горя скольким людям принесло такое разведение? А может, всех остальных просто постреляли как излишне агрессивных?
|
|
|
Дело всей его жизни, начиная с четырех месяцев и практически до самого конца, – охрана территории. Охране этой он предавался со всем пылом и страстью своей натуры, ничто, казалось, не могло ни отвлечь, ни воспрепятствовать. Только болезнь. Но о болезни позже.
А пока я вспоминаю его еще совсем малыша… Он ненавидел ветеринарную клинику, куда его возили на прививки. Месяца четыре ему было, когда вывели его из машины, на поводке поволокли – иначе не скажешь – к подъезду. А он уперся, передними лапами ноги Сергея обхватил и мордой в них уткнулся – так по-человечески, что муж внутрь клиники его не потащил, пожалел. Фельдшер вышла, прививку сделала, мы и уехали.
Пылесоса боялся жутко, во время грозы старался спрятаться подальше куда-нибудь: под кровать или под стол.
После того, как в семимесячном возрасте, он протащил меня рыбкой через дорогу – на чей-то лай из-за забора, гулял с ним только Сергей и очень редко. Из-за его крайней агрессивности и недюжинной физической силы.
Зная его отношение к людям, мы с мужем очень старались ограничить его контакты даже с нашими друзьями, так сказать, во избежание несчастных случаев… Но три коротких укуса за жизнь он таки произвел, в двух случаях пришлось зашивать раны, хоть они и были относительно небольшие: зубы сжал-разжал, все. Третьим укушенным оказался мальчик лет 8-ми, попавшийся по дороге, когда Сергей с Барклаем направлялись на речку. Имея в виду нашу собаку, это даже нельзя назвать укусом: рука мальчика просто попалась под зуб, к счастью, под один. Получилась не очень глубокая круглая дырочка, откуда шла кровь. Собаку заперли на террасе, рану мальчиковую промыли, забинтовали, мороженого ему купили, игры на компьютере поставили. Домой он ушел вполне успокоенным. …А вечером пришла его разъяренная мама, выяснять, не бешеная ли собачка-кусачка. Справка о небешенстве была, поскольку третий покус был вскоре после второго. Справку маме вручили вместе с извинениями и расшаркиваниями. Барклая в разговоре упорно называли собачкой. Мама покипела-пошипела и ушла домой, так и не потребовав предъявить собачку на посмотреть. Если бы мама увидела эту собачку… Но обошлось.
Суками – даже течными – Барклай не интересовался, видимо, не звучал для него зов пола. Хотя на соседнем участке, отделенном от нашего только забором жила ротвеллерша, которая всю короткую жизнь Барклая исправно текла два раза в год. Хоть бы он в ее сторону нос повернул – нет, ни разу. После озабоченного Антипа, поведение такое мне казалось странным, но и только…
Все силы были отданы охране территории. А один раз так случилось, что он появление хозяина прозевал. Хозяин в калитку вошел и часть дорожки миновал, только тогда Барклай его увидел…, встрепенулся и к другому углу забора помчался с диким лаем – типа на врага бросился. А уж когда нападение (придуманного) врага отбил, то уж с победой к хозяину подбежал и гордо его поприветствовал.
|
11.06.2009 20:57:18
Ирина: Барклай
|
|
Прошло пять лет, прежде чем мы решили опять завести собаку. Вернее, муж решил. Брат рассказал Сергею, что отец его друга (брат и его друг – оба охотоведы, т.е. люди, имеющие отношение к биологии, вроде бы должны понимать основные принципы разведения собак) держит пару кавказских овчарок (кобеля и суку) и у него как раз есть щенки для продажи. Поскольку он разводил скот на мясо – имелось с десяток коров, около 20 голов овец, не помню, сколько свиней, – то требовались собаки для охраны. Пара кавказских и пара среднеазиатских овчарок охраняли всех (скот и людей) от нехороших пацанов с дурными намерениями поживиться за чужой счет – мера в лихие 90-е годы прошлого века отнюдь не лишняя.
У нас не было ни скота, ни каких-либо иных богатств, никто на нас не нападал. Однако мой муж буквально загорелся идеей взять щенка. И мы поехали смотреть на производителей и на щенков – еще не распроданных.
Когда-то в одном из руководств по бизнесу я прочитала: «Никогда ничего не покупайте в офисе, где стоит канделябр» (чем больше понта, тем меньше смысла). Теперь (жаль, что не тогда) к этому прекрасному предостережению могу добавить свое: «Лучше не покупайте щенков у друзей своих родственников или у родственников этих самых друзей, тогда – возможно – вы не будете знать горя».
Приехали… Дом, скотный двор, вольеры, сад-огород; живность блеет, мычит, рычит и громко лает. Кавказцы в вольере – папа с мамой – злобные, огромные и, на мой взгляд, жутко страшные. Папа, чтобы себя показать, встал на задние лапы, передними лапами и зубами вцепился в сетку вольера, тряхнул эту сетку – вольер заходил ходуном. Потом от сетки отцепился, посмотрел на нас выразительно, пару раз гавкнул да разок рыкнул, мол, попадетесь вы мне на узенькой дорожке… И нас повели щенков смотреть. Щенки – осталось двое – в хлеву копошились, тюря для них в миске тут же стояла: хлеб в молоке размоченный. Молоко коровье, цельное. Навоз вокруг тоже натуральный, от тех же коров, что и молоко.
Мне не понравилось все: хозяин и его отношение к животным, собаки, грязь… Видимо, все-таки нельзя брать в свое сердце собаку со скотного двора, где всех разводят на мясо! Но щенки были очень хорошенькие и веселые. И я согласилась.
Так 30 сентября 1996 г двухмесячный щенок кавказской овчарки стал членом нашей семьи. Назвали его Барклаем (фактически дважды лаем, поскольку bark – лай в переводе с английского). Практически всю свою короткую жизнь он лаял много, громко и с упоением (как вы яхту назовете…).
Воспитывали его в строгости. Ласкали, конечно, гладили, но старались не баловать – встреча с его родителями произвела слишком сильное впечатление, однозначно их сына следовало растить послушным. В качестве основного средства устрашения использовали свернутые в трубочку лист бумаги А4 или газетку.
В принципе Барклай рос послушным, устрашения ему не требовалось, хотя имелись у него и собственные принципы, которым он жестко следовал с самого детства. Это был стоик: он никогда не жаловался, ел, что дают, делал свое дело – так, как его понимал, – не взирая на препятствия. Если по интеллекту и складу характера Антип был, что называется, генералом, то Барклай – старшим сержантом, сначала веселым, а уже с полуторагодовалого возраста – суровым, жестким и непреклонным. Приказы начальства (хозяев) исполнял беспрекословно, к остальным относился как к врагу (реальному или – в лучшем случае – возможному).
На этой фотографии Барклаю 10 месяцев:
На этой – год. Он свой рост демонстрирует.
Барклай в 4-х летнем возрасте 
|
29.05.2009 11:35:31
Ирина: Об Антипе еще раз
|
|
Антипу было 10 лет, когда его украли. Носители информации – вездесущие тетки с нашей улицы – рассказывали потом, что его заманили в машину (жигули) тряпкой (скорей всего тряпка пахла течной сукой) и увезли.
Куда? Зачем? Так и осталось неизвестным. Кому он понадобился – старый пес с мокнущим расчесом на крупе и облезлым хвостом?...
Но он вернулся месяца через полтора, с обрывком толстой веревки на шее, со сточенными, видимо, об эту веревку зубами, со сбитыми лапами, голодный, злобный…
Первым его увидел около наших ворот хозяин Рады, обрадовался – естественно ему было известно, что Антип пропал, – подбежал, руку протянул, погладить чтоб, а пес в ответ глухо зарычал, первый раз в жизни зарычал на хозяина любимой…
За остаток лета и осень Антип отъелся, перестал рычать на людей… Но так и не восстановил здоровье… Он умер 6 марта 19991 года, ему было 10 лет и 8 месяцев. Умер своей смертью в своем доме…, в своем саду похоронен.
Но пока я жива, он будет жить в моем сердце…
|
|
|
История вторая
– о большой любви, которая бывает у каждого настоящего мужчины, единственная – невзирая на обилие прочих – на всю жизнь.
Такой любовью наш Антип любил восточноевропейскую овчарку Раду, жившую с хозяином и его матерью в бараке напротив нашего дома (чуть правее). Несколько лет подряд каждую течку (не меньше 2-х недель) пес проводил под окнами любимой, сопровождая неусыпные бдения пением «серенад». Вернее, не пением, а громким на всю улицу вытьем – особенно звучным в тихое ночное время.
Хотите верьте, хотите – нет, но жильцы этого дома и окрестных домов вполне терпимо относились ко всем «чудачествам» этого пса. А ведь он не просто лежал под окнами любимой, он вход в подъезд контролировал. Жителей знал всех, пускал беспрепятственно. С гостями случались осложнения – не пускал; тогда хозяева выходили на призывные крики (барак-то всего двухэтажный, слышимость хорошая) и как-то с Антипом договаривались. А вот комиссию, которая явилась оценивать степень износа помещения – не вовремя, пес в подъезд не пустил. Они постояли-постояли, поругались-поругались да и отбыли восвояси. Барак, кстати, стоит и поныне, заметно прибавив в ветхости за истекшие годы. Хотя любимой давно уже нет на свете, жильцы там живут и поныне.
Итак, на дворе позднее лето или ранняя осень, у 3-летней Рады очередная течка. Антипу 7 лет. На ногах тогда уже он стоял не очень твердо: стоило слегка ударить по крупу вбок, как пес падал на задние лапы, не мог удержаться – из-за сильной дисплазии тазобедренных суставов. Однако любовную вахту нес исправно.
А хозяин Рады решил ее повязать. И не с Антипом – ясное дело, кобеля нашел – восточноевропейского овчара, 5-летнего красавца. Вот только жилищные условия жениха и невесты не позволяли провести вязку в помещении. Тогда решили повязать собак на открытом воздухе, т.е. хозяева решили, желания брачующихся овчарок никто не собирался принимать в расчет. Про дежурившего у подъезда Антипа вообще забыли. И зря. Оказалось, что он против, причем активно против: тут же, как увидел, бросился защищать любимую от посягательств чужого кобеля. И защищал… Пока хозяину Рады не надоело. Он напялил на Антипа ошейник и поводок от своей собаки, отволок пса к нам во двор и привязал к гаражу. После чего остальная компания – под гневно-любовные вопли – удалилась продолжать вязку…
Вернувшись с работы, я обнаружила привязанного к гаражу Антипа, уговорила его зайти домой – поужинать. Вскоре пришел с работы муж. Следом за ним явился хозяин Рады – за ошейником и поводком. Он-то и рассказал нам всю историю… со счастливым для Антипа концом: не состоялась вязка-то, красавец кобель участвовать категорически отказался по причине расстройства нервов, произошедшего из-за плохой организации процесса любви и угроз соперника.
Хозяин Рады обозвал кобеля трусом, а об Антипе отозвался как о герое. И это в разговоре с владельцем кобеля. Тот с ответом не задержался. Слово за слово – мужики крупно поссорились, а Рада осталась без щенков, по крайне мере, в эту течку ее больше вязать не пробовали.
|
Сообщение
1 - 20 из 39
Начало | Пред. |
1
2
|
След. |
Конец
|
|
